Поревела, поистерила - потом сбежала в дела. Они навалились, подмяли под себя, с утра и до ночи, не прекращаясь - бежишь, бежишь, и вроде не болит больше. А потом раз - и новогодняя хасочка-отказник, поевшая моего Пиратку на выставке по моей груюой ошибке и обретшая новый дом и семью ушел, уснул...и накатило. Парней моих больше нет - но это одно. Внутри не осознано и не понято до конца, как ушел от меня лопоухий тощий отказник с одышкой. Даже имени дать не успела. Недели не пожил. Думали, будем дом, найдем руки, выкупим его товарища. Думали, лечение даст ответ. А на деле одышка сердечная и возможно сама же эуфиллином спровоцировала приступы и прокалывая экстренный набор наносила новый и новый удар по сердцу. Возможно, сама отрезала ему все шансы. Но самое страшное - сама сняла его с кислорода. Сказала беги, не мучайся, хватит. Приступ за приступом - кислород давал ему передышку и он за него цеплялся так страшно. А я приняла решение, что хватит его мучать и дала ему задохнуться. Так мучительно долго и тяжело. И никуда это не едлось, никакие дела от этого не спасли, малейший толчок - и все снова разлилось, расплескалось - сижу реву. А что было с Лао без меня, когда я ушла на работу, думая, что у меня есть время...черт ее знает, эту эфтаназию, хорошо, плохо ли... жизнь дали, а инструкцию не приложили. Я от этого с ума схожу. Зато выговоришься - и полегчает.
А потому что забыть боишься. Странно - но боишься забыть все это пережитое. Поэтому если не написал, не выплеснул - ест: не имеешь права забывать! А написал и легчает - не забудешь...
Очень много проецирую сейчас на людей, на мир... да что там проецирую. Ко всему в этом мире инструкцию не дали, и я боюсь за все и за всех, кто мне дорог. Все это рассыплется в моих руках, обязательно. У всех рассыпается. У кого когда и кто сколько успевает понять. Но при этом я верю, что все безумно хорошо, правильно и логично. Просто я еще не могу понять, как.