еще восемнадцать дней - и прошло бы ровно два годя с того момента, как мне из клетки в зоомагазине вытащили черную крысу. Меня уговаривали на мальчика, беленького, пятимесячного, говоря, что он ручной, но я хотела девочку и черную
И вот... вытащили мне ее. Подошли к клетке с черными крысами, посмотрели: "мальчик, мальчик, мальчик... о, вот и ты, сама в руки идешь!". Надели перчатку, за хвост вытащили пищащее черное чудо и посадили в картонную коробку. Вот такой я и увидела впервые мою Барбару.
Оказавшись дома, мелочь первым делом прокусила мне до крови палец и забилась в угол. Приручалась она долго. Крыса была до того зашугана, что вздрагивала от каждого прикосновения. А когда приручилась - стала показывать характер. Стоило открыть клетку - она пулей оттуда, и если не успеешь поймать, то это значило двухчасовой марафон "достань крысу из-под шкафа". на вечер самое оно, ага.
Но справились и с этим. Зверек рос крупным, блестящим, вертлявым
Даже когда она превратилась в скелетика с кучей опухолей, все равно она была большой - тощей, но большой
В полтора года у нас появилась первая опухоль. В конце августа Анастасия ее вырезала, крыса прекрасно перенесла операцию. Но через месяц выскочила новая, на том же месте. Она выроста до операбельных размеров к началу марта, и эта операция чуть не отправила зверька на тот свет. Опухоль приросла к лимфоузлам, в итоге у меня появилась крыса со швом размером в эту самую крысу. Назначили кучу лекарств и мазей для шва.
Прошла неделя-две, мы оправились, запрыгали по клетке, и тут пришла беда, откуда не ждали. В один прекрасный момент, я посмотрела на свое животное: нос в порфирине, хвост завивается неестественным образом, лапы не держат, ничего не ест... Поставили диагноз "поражение нервной системы". Байтрил ее тут же поднял на ноги, но на сьедующий же день после его отмены крысе стало еще хуже, чем было.
Было это три месяца назад, и тогда Анастасия в первый раз сказала мне, что, возможно, животное придется усыпить. Я же была настроена бороться до победного, и через полтора месяца каждодневных уколов-таблеток и кормежки через шприц от болезни не осталось и следа. Во всяком случае, я так думала.
И в это же время у нас начали расти еще три опухоли, и одна вскрылась. Я в истерике, опять к Анастасии. Кровь из раны шла прилично, тогда мне снова сказали, чем лечить, как обрабатывать... и добавили, что если и дальше будет такая кровопотеря, то животное лучше усыпить. Я это сама прекрасно понимала и, собрав остатки сил, принялась за лечение. Ранка подзасохла, крыса выглядела вполне довольной жизнью. Только я обрадовалась, что мы помирать не собираемся, как снова... Порфирин, неестественно заплетающийся в косичку хвост, отказ от еды и воды... А Анастасия в отпуске. Ни к кому другому везти ее не хотела, откопала свое старое назначение и стала колоть ей антибиотики. глюкозу, рингера... Кормила через шприц и ставила в клетку мягкую пищу, которую она потихотьку ела... А два дня назад она начала задыхаться. Я жутко боялась не дожить до утра, не знала, как ее кормить - вдыхала она еду, брызгала в нос спреем от астмы... На спрее и уколах и держались.
Лапки у крысены совсем разъехались, а когда она на них более-менее могла стоять, то мотала так головой из стороны в сторону, раскачиваясь... Тело свое вообще не чувствовала. И дышала страшно-страшно...
До приема Анастасии мы дожили. Но дольше, видимо, было уже не суждено. В очереди я оказалась второй, и вот когда уже Настя приехала и ушла переодеваться, Бася страшно задергалась, вся вывернулась и, закрыв глаза, повисла у меня тряпочкой в руках. Но продолжала дышать и постепенно упокоилась. Девушка с кроликом передо мной сказала мне идти первой... Спасибо ей огромное, не знаю, что бы со мной было... Я сама там чуть от инфаркта не умерла. Не знаю, кто тогда нас обеих с ней хоронил бы
Прибежала в кабинет, Высоких послушала животное. Сказала, что отдышка у нее жуткая. Что может, конечно, прописать кучу уколов, и их можно ей каждый день колоть хоть до смерти, но она не видит смысла в дальнейшем мучении животного. В этот раз я с ней была полностью согласна. Мы долго не сдавались, но время все-таки сильней...
Горжусь собой - в кабинете врача я не разревелась. Но когда вышла ждать - все. Из глаз слезы, ноги подкосились... Не могла я это спокойно принять. Через пятнадцать минут мне отдали теплый сверточек в переноске. Вышла из Ханоя и свалилась у ближайшей лестницы. Несколько часов не могла решиться развернуть его, потом набралась смелости... Очень хотелось в последний раз увидеть мою девочку. вынула, развернула... Она лежала, с поджатыми лапками, на носике засохло пятно крови... Уже совсем окоченевшая, твердая такая... И шерсть мягкая-мягкая. И стеклянные глазки-бусинки. Я ничего не могла с собой поделать. Сидела и в последний раз гладила любимого ребенка.
Сейчас нужно идти и хоронить ее, а я не знаю, как, где... Хочу, чтобы ей было спокойно спать. Потом убрать клетку - она у меня была единственным ребенком, первым самым... Мама вечером будет плакать, а у меня совершенно нет сил на утешения, тем более кому они сейчас нужны. Не знаю, что делать дальше... Невыносимо пусто, и некому менять больше воду в поилке и баловать едой. Под самый конец, пока она еще могла есть, кормила ее вкусняшками и шоколадом - пусть хотя бы в последние дни поест то, что ей нравилось.
Мне все кажется, что она живая и скребется, пытаясь выбраться из этого свертка... Не верю я, не может быть этого. А на небе много-много хвостатых облаков...
Спи, моя родная. Больше у тебя ничего никогда не будет болеть. Прости меня за все, что я для тебя не сделала.
Начало
фотогалерея
правила
Помощь
Поиск
реестр
Вход
Регистрация
Печать