С праздником, мои хорошие, с праздником всех, кто чувствует его в своей душе.
У меня отметить Крещенье получилось по-своему, и кажется это у нас становится такой праздничной традицией. На прошлое Рождество Ленка спасала Джоника, нашего незабываемого голубого крыса, вся жизнь которого после того как он оказался в хорошем доме была, по сути, борьбой за его жизнь… А вчера, в навечерие Богоявления, я ходила не на речку в прорубь и не в церковь за водой, а спасать очередную крысу.
Когда, заканчивая готовку ужина и предвкушая «наконец-то» спокойный остаток вечера, я думала, что посижу на попе ровно, повяжу крысам домики, позвонила мне Иринка Liberty и очень стараясь не ругаться трёхэтажно, сказала, что: ее знакомая «вотпрямщас собирается выбросить крысу, крыса ее кусила, сейчас сидит в голой клетке на балконе, «если не заберете – с балкона выкину». Иринка на машине, но за городом допоздна. Девица после заслуженных матерных эпитетов на Иринкины звонки не отвечает. Ага. Семью накормила, к мужу подкатила: «пойдем, – говорю, – совместим внеплановую вечернюю прогулку со спасательной операцией», негоже если безвинная душа погибнет. А вот забрать крысика – оно самое то «как отметить большой церковный праздник». Перенось утеплили, пошли по нечищеным дворам, крысу забирать. Девица по телефону нервно сказала: «только он очень кусается, прямо на прутья бросается, всю клетку рагромил». Ничего, мы разберемся.
Я иду и еще ворчу – 85 процентов это снова хаски. Но оказался совсем и не хаски, а славный черный капюшончик, а на шее – белый галстук набекрень. (Не хаски - потому что куплен был не в Тюмени, а в соседнем Тобольске, там товарищи плодильщики не успели массированно изгадить крысиный генофонд).
Сидел мальчишка посреди следов разрухи – все полочки и лесенки в маленькой птичьей клетке обрушены и беспорядочным навалом внизу перемешаны с опилками, кормушка пустая, поилки нет – похоже что девочка не пошутила, что собирается его выбрасывать!
Мы на всякий случай брали толстую перчатку, но муж достал его просто рукой, парень только пискнул. Понесли домой пешком опять же, ветренно было, но не слишком холодно, по дороге он замерзнуть не успел. А про балкон мне Иринка сказала уже позже. Ну понаблюдаем, хочется надеяться что не успел он простудиться.
Парень красивучий, по словам «хозяйки», ему год с маленьким хвостиком. Слава Богу, не заморенный, без расчесов, хрипов и опухолей, только шерстка жирная, видно кормили чем придется. Морда черная, усы белые, глазки синие. Рук боится сильно и боится своей клетки – похоже что ничего хорошего не видел.
Дома муж понянькал его на руках, почесал, тот стал руки лизать. Вобщем, «свирепый зверь, одна штука». Смотрю: муж «проникся» к Тимошке, хоть оставляй, да некуда. Поздним вечером приехала Ира с мужем, забрали его на передержку.
Мои потом пыхтели и бухтели, учуяв непорядок – чужой запах. Насилу уложила всех спать.