«Три звездочки хорошо, а лучше четыре, а еще лучше пять звездочек»-житейская народная мудрость.
«Где поселяется одна крыса, там и вторая, где вторая там и третья, три крысы хорошо – а четыре…» - суровая правда из жизни.
Дело было вечером. Чучи-Муси валялись на втором этаже, наслаждаясь жизнью и обедом конкретно. Ничто не предвещало неприятностей, как любили стращать последнее время дяди-тети из телевизора. Вдруг на диван приземлилось нечто. Запахло озоном и еще чем-то инодиванным.

Первой не выдержала Чуча, осторожно высунула нос наружу, держась за стеночку и подперев дверку лапкой – на всякий случай. И оказалось права, это он и был. Случай, и ожидать можно было всякого. Потоптавшись на пороге с полчаса (Муся в это время лениво потягивалась и чихала) Чуча рванула в спальню. После еще десяти минут препирательств Маруся изволили перекатиться на пузо и спуститься вниз.
Далее, как фермеры, обнаружившие на вытоптанном поле летучую тарелку, они обследовали странный предмет.

Предмет признаков жизни не подавал, если не считать распространения инодиванного аромата, от которого Муся постоянно недовольно чихала. Чуча первая сделала шаг на встречу с чужой цивилизацией. За защитным термоодеялом что-то тряслось и шуршало.

«Крысь-крысь» -сказала Чуча, и подергала одеяло лапкой, пытаясь приободрить пришельца.

«Брось каку! Не пачкай лапки! Оно возможно кусается и вообще…»- Муся скривилась в усы – «.. не было нам заботы, свалилось щастье на голову».
«Ну тебя, посмотри какое оно маленькое и хорошенькое!» - и Чуча спрыгнула в люк.

«Ааа! Немедленно покинь вражескую территорию! Лишу обеда, греть не буду» - Муся бегала вокруг, не на шутку встревожившись.
Шепнув что-то в глубины одеяла Чуча выбралась наружу.
А следом…..

…..выбралось вот такое чудо.
Оно сказало «Привет. Давайте жнакомитша. Я большая штрашная крыфа и никого не боюфь. Вот.»

«Привет, привет. Не видеть бы тебя еще сто лет, « - проскрипела толстая ворчливая Марусень и схватив Чучу рванула за диван, в потайной ход, на совещание. Но Штрашная Крыфа не отставала.

Наши корреспонденты не обладают техникой ночного виденья, дабы запечатлеть для вас факты происходящего, но, судя по звукам, там происходило примерно следующее:
«Поднажми, нас догоняют!»
«Не могу, здесь подушка! И вообще, зачем надо куда-то убегать?»
«Все вопросы потом, работай лапами, пока оно нас не догнало! Ай! Что-то коснулось моей пятки! Щас я его…»
«Вообше-то, это был мой хвост. И если ты еще раз так сделаешь, я в тебя плюну»
«Только не в глаз!»
«Ну уж куда получится, здесь темно. Какого кыса мы сидим здесь, вжатые в подушку и ругаемся? Лично я выхожу»
Снаружи никого не было. Чуча сбегала посмотрела, может свалилось Оно с дивана вообще?

Потом обследовали вместе «Колыбель зла» - как сказала Муся. Никого.

Страшная мысль поразила обеих, и они метнулись к клетке. Так и есть, норка занята, все дверки закрыты!
Пока Маруська нарезала круги по клетке и проклинала вероломство захватчиков и свою неосмотрительность, Чуча потихоньку подозвала Крыфу к решетке.

«Ну ты там как? Ничего, да…ну ты поосторожнее, Муське постель не намочи, ругаться будет. Щас я с ней поговорю.»
Тем временем, с другой стороны Маруська уже трясла решетку, скрежетала зубами и завывала:

«Аааа! Предатели! Сговорились уже! А как же я! Хочу быть единственной и самой-самой!!! « - она вперилась в слушающую ее Крыфу и сменила тон – «а подойди деточка, я скажу тебе на ушко что-то важное!»
Малышка прижалась к прутьям.
Муська сделала рывок, пытаясь достать ее лапой, замахала когтями – «Открой дверцу, страшила ушастая, открой говорю, а то хуже будет! Доберусь, придушу, а хвост на стенку повешу!» - она шипела и плевалась, превратившись из милой ласковой толстушки в настоящую фурию.
«Фи, как это не интеллигентно» - скромно сказала Крыфа и прицельно чихнула Маруське в глаз. После чего пошла вить гнездо из своего одельца.

С взбешенной Муськой несколько раз пыталась поговорить Чучка, дело кончалось разборками. С рук она спрыгивала, смотрела на всех мрачно «Ууу., предатели», пришлось унести в другую комнату. Для привыкания к запаху посадила в «Колыбель зла». Что тут было!
Маруська изображала помирание от клаустофобии в газовой камере концлагеря одновременно.

«Шпасите, хто-нибудь! Умоляю, глоток чистого воздуха! Жадыхаюсь от инодиванного запахааааа…».