Осенью писал:
Как известно, 15 сентября завершилось публичное обсуждение закона «О полиции», после чего в конце сентября Президент России Д. Медведев рекомендовал внести в законопроект поправки, которые надо подготовить, исходя из замечаний граждан. Причем — оперативно.
Напоминаю, что заместитель главы МВД Сергей Булавин ранее сообщал, что во время обсуждения законопроекта было получено около 20 тысяч предложений. Как их можно учесть в краткие сроки — я лично не представляю.
Но поговорить хотелось бы о более узкой проблеме — переименовании милиции в полицию. Необходимость реформирования МВД существует давно, я как-то писал большую статью на эту тему после известного случая с Евсюковым. Но вот зачем переименовывать-то?
В интернете, как только идея переименования стала известной, сразу же появились две шутки. Мол, были менты — а станут понты. А вот вторая уже не так смешна, да и шуткой не является, собственно говоря. Однозначно после переименования возникнет прозвище «полицаи». Вот никуда от этого не деться.
Одного этого фактора, на мой взгляд, достаточно, чтобы идея переименования в полицию даже не возникала. Слишком многое пришлось испытать во время Великой Отечественной войны, слишком специфическое восприятие этого наименования…
Не удивительно, что замначальника ГУВД Москвы Александр Мельников заявил, что «Многие сотрудники милиции старшего поколения категорически против переименования. Они считают, что в случае переименования их будут называть полицаями. Это, конечно, на наш взгляд не очень здорово».
При этом очень странное творится с оценками общественного мнения.
Портал Superjob.ru провел исследование, согласно которому число тех, кто против переименования, растет. В августе выступали против переименования 56% россиян, а в сентябре — уже 65%. При этом поддерживали идею в августе 22% респондентов, а в сентябре — уже только 16%.
Важно, что поддерживающие инициативу часто делают оговорки, что они «за» только в том случае, если изменится не только название, но и сама система. Типичные высказывания: «Если вместе с переименованием кардинально изменят систему»; «Поддерживаю. Но кроме вывески нужно менять всю систему взаимоотношений “начальник-подчинённый” и “гражданин-полицейский”».
С другой стороны, 5 октября замглавы МВД С. Булавин в интервью «Российской газете» заявил, что противников переименования стало меньше, что связано с «заработавшим механизмом разъяснения». «Люди стали изучать и понимать сущность проблемы», — сказал он.
Давайте рассмотрим аргументацию.
«Во-первых, это мировая практика наименования органов правопорядка, которая позволит России более глубоко интегрироваться в международное полицейское сообщество.»
Гм, и как это понимать? Интерпол будет лучше работать с полицией, чем ранее с милицией? Его сотрудникам принципиально важно, как в какой стране называется спецслужба правопорядка? Если это не «полиция», то могут и не сообразить, что это такое?
По опыту политического обозревателя: если приводится аргумент вида «а так на Западе», это в подавляющем большинстве случаев означает, что никаких разумных аргументов нет. Просто копируется форма без понимания содержания.
Давайте переименуем милицию в полицию, адвокатов будет называть «лоерами», а ФСБ — жандармерией. И что от этого изменится?
Приходилось читать мнения вида «полицейский — это куда более развитый и компетентный сотрудник, чем какой-то там милиционер», но я никогда не мог понять, как смена формального названия изменяет свойства объекта.
Ладно — пусть так; но тогда надо сначала взять этот самый объект, заставить его развиться до более высокого уровня профессионализма и т.д. И вот если это получится — тогда, возможно, будет хоть какой-то смысл в переименовании.
А если просто так… переименовали некогда ГАИ и ГИБДД — и что принципиально изменилось в работе автоинспекции? Вообще ничего.
«Во-вторых, нельзя сбрасывать со счетов историческое прошлое России. Два века существовала полиция, эффективно функционировала».
Да, эффективно. Вот только эффективность эта была направлена именно — не побоюсь штампа — против трудящихся, желающих жить достойно, а не выживать.
Отсыл к царской полиции работает как раз против переименования. Собственно говоря, потому-то и ввели название «милиция», чтобы подчеркнуть, что новые органы правопорядка — народные, а не направленные на защиту частного капитала и т.д.
Переименование обратно в полицию — очень говоряще в этом плане… Как и нижеследующее:
«В-третьих, этот вопрос поднимался на первоначальном этапе строительства российской государственности. Идея переименования уже звучала в начале 1990-х годов прошлого века при принятии Закона "О милиции". Но тогда, по всей видимости, общество не было готово к столь серьезным изменениям».
Катастрофические события реформ 90-х, которые привели к развалу страны, соглашусь, были направлены именно против сильного государства и народа России. Требовалась именно «полиция», которая не за народ, а для поддержки либеральной антинародной политики.
Тогда — не рискнули предложить. Сейчас, видимо, уже дозрели.
«Кроме того, у нас есть и современный опыт — была налоговая полиция, работает наркополиция, и это не вызывает ни у кого негативных эмоций».
Вы меня извините, но я не знаю никого, у кого налоговая полиция вызывала бы положительные ассоциации, как ее не называй. Ну, разве что у ее работников.
Что же касается наркополицейских, то у них организация официально называется «Федеральная служба по контролю за оборотом наркотиков». Не по «прекращению сбыта», а «по контролю за оборотом». Очень наглядная иллюстрация, что над названиями надо думать.
Ну и напоследок: «…решение о переименовании имеет историческую и международную основу, а также отвечает современным требованиям, предъявляемым к органам правопорядка».
И что это за требования к органам правопорядка в плане их наименования? Где их можно прочесть?
Между тем, даже если считать переименование чисто нейтральным действием, оно обойдется бюджету от 3 до 13 миллиардов рублей, о чем заявил заместитель главы ГУВД Москвы Александр Мельников.
Значит, это кому-то очень надо. Спрашивается: зачем?