БеглецСтал пробовать вариант с Денькой. Денька, лапоть и добряк, готов был терпеливо лежать у блошкиной клетки сутками. Сутками и лежал.
Но однажды, когда Блошкин спал (надо же ему было и спать иногда), Деня-таки проник к нему в клетку. Как полагается оккупанту, первым делом опустошил блошнину миску.
Блох в это время, напряженно скреб намывался - нервничал.
Оккупант, налопавшись, неспеша и кривинько потопал на второй этаж - знакомиться, проверять паспорта. Я в это время был в другом конце комнаты. Куня вылетел из клетки пулей мимо неуклюжего Дени, скакнул из клетки на пол, понесся прямо ко мне и одним прыжком залетел на руки.
Весь день пасюк не сидел - жил на мне, не делая с меня ни шагу. Деню я уж давным-давно отправил в его клетку, а Куня истерил, стоило мне только пойти в направлении его клетки. Только к вечеру, когда я лег на кровать почитать книгу, Блошкин слез с меня и задремал рядом со мной в одеяле, свернувшись калачиком.
Но стоило мне попытаться отойти, он тут же высовывал нос и проверял - тут ли я.
В клетку я смог впихнуть его насильно поздно вечером, когда он очень захотел пить. Впихнул, и быстро закрыл клетку - он уже снова метнулся от поилки ко мне. С этого момента Блошкин перестал бояться пола, а бежать чуть-что спасаться ко мне у него вошло в привычку.
На следующий день, осматривая Деню, обнаружил у него на хвосте начинающийся абсцесс, который тут же списал на Блоху. Абсцесс скоро разбух до огромных размеров, вычищал его многократно, появились и стали множиться мелкие восспаления, за которые тоже приходилось икать Куне. Много позже понял, - все шло от внутреннего воспаления после операции - шишак там стал заметен позже, но зреть-то начал, видимо, сразу.
С Деней тоже не склеилось (на этот раз - к счастью).