Мартин.
Крыс сидел в «аквариуме» и думал о своей неудавшейся жизни… 
Были маленькими – все было хорошо, была мама, еще девять братьев и сестер, было тепло в гнезде и молоко в пузиках, все было впереди. Что все? А неизвестно, но все! И только хорошее. 
Потом все изменилось. Маму и сестер забрали и посадили в соседний «аквариум», а Крыс с братьями остался… Они кидались на разделявшее семью стекло, били в него лапками, пытаясь достать маму и родных, но стекло не пропускало даже запаха. Было страшно… 
Потом стало просто грустно, но привычно. 
А потом братья и сестры стали исчезать…. 
Приходили какие-то большие двуногие, и кто-нибудь обязательно исчезал насовсем. 
Крыс не знал, куда они девались, но очень надеялся, что это вот то самое «все впереди», и что все у них хорошо. 
Но однажды одна из сестер вернулась. Она была грустная и какая-то… уставшая. 
Она рассказала, куда деваются крысы из «аквариумов» - их двуногие забирают домой. А здесь – это оказывается зоомагазин, их тут продают. 
Сестре не очень-то повезло – ее двуногий поселил ее с замечательным мальчиком кофейного цвета, вот оно, то самое «все впереди». Но закончилось оно большим пузом, и ее вернули в зоомагазин. 
Крыс лежал с другими братьями и мечтал, как он будет жить у двуногого – в большой клетке, с замечательными вкусняшками и мягкими гамачками. Сестра рассказывала, что это так бывает. 
Но братья уезжали, а Крыс оставался. И в конце концов, он остался один. 
Даже сестру переселили подальше - у нее появились малыши, ей стало не до разговоров с братом, пусть даже и через стенку. 
Двуногие приходили, долго смотрели на Крыса… Но никто так и не взял его домой. 
Крыс становился все грустнее, грустнее… и перестал ждать. 
А потом он услышал разговор двух работниц зоомагазина. Одна говорила, что Крыс родился не под счастливой звездой, и его никогда уже не возьмут – он перерос. 
Что такое «перерос» крыс не знал, а про звезду запомнил. То есть получается, у всех остальных она была, а у него не было? Почему? 
Ночью он видел звезды, потому что «аквариум» стоял около самого окна. Крыс смотрел на самую большую и спрашивал: «Почему у меня нет счастливой звезды? Почему у всех есть, а мне не досталось? Вас ведь так много, неужели мне не хватило?» 
Звезда молчала… 
Крыс перестал обращать внимание на двуногих. А смысл? Им подавай счастливую звезду, а у него такой нет. 
Ничто не менялось, каждый день был похож на предыдущий – все тот же «аквариум» и одиночество. 
«Зачем же я родился? – думал Крыс, - Просто чтобы тут сдохнуть, никогда не увидев, что же там, где «все впереди»?» 
Он обиделся на двуногих. Чем я им не хорош? Какие такие звезды им надо? 
И когда приходили новые, он просто отворачивался и прятал нос под хвост. И не смотрел на них. 
Ему очень хотелось их покусать за то, что им не крыса, а какие-то звезды давай. Откуда у Крыса звезда да еще счастливая? Вон она ночами смотри в окно и молчит. Издевается, смеется. 
«Ненавижу звезды. Ненавижу двуногих» - думал Крыс – «Зачем эта жизнь вообще?» 
Теперь если бы кто-нибудь протянул к Крысу руку, он бы с удовольствием вцепился в нее зубами – вот вам за все ваши звезды! 
Крыс рос. И постепенно он понял, что в «аквариуме» ему тесно и душно. Но никто не собирался выпустить его на воздух. И Крыс заболел. 
Он лежал в углу, свернувшись клубочком, и тяжело дышал. В груди как будто завелся ежик и царапал его иголками на каждом вздохе. Но двуногие, которые кормили Крыса в зоомагазине и чистили «аквариум», ничего не замечали. 
Крысу становилось хуже с каждым днем. Он перестал обращать внимание на все вокруг, даже на еду, он был занят одним – дышать. 
Но вдруг из забытья его вырвали крики. Какая-то двуногая орала на работниц зоомагазина, неужели они не видят, что Крысу плохо? 
Он почти не чувствовал, как она забрала его из зоомагазина. Он плавал где-то между сном и обмороком, и даже не смог подумать свое привычное «У меня нет звезды, зачем я тебе нужен?» 
Следующие несколько дней он помнил плохо. Было больно, хотелось пить, но было трудно, есть еще труднее. Потом опять было больно. Двуногая что-то делала с ним, а он мог только думать: «Я тебя ненавижу, я тебя покусаю». Но сил не было. 
А потом он проснулся утром – дышать стало легче, ежик из груди исчез. 
Крыс обнаружил себя не в своем «аквариуме», а в просторной клетке, на мягкой тряпочке, рядом были каша и вода. 
«Жить можно» - подумал Крыс. 
Пришла двуногая. И снова стало больно на загривке. 
Крыс махал на нее лапами и орал «Я тебя ненавижу! Перестань тыкать в меня…. этим!» 
Двуногую звали Аня, а Крыса она почему-то называла Мартин. 
«Какой я тебе, к котам, Мартин?» - думал Крыс, - «Погоди, я тебе еще покажу… Я вас всех ненавижу с вашими чертовыми звездами». 
И в следующий раз, когда Аня опять тыкала его в загривок, он извернулся и хорошенько ее тяпнул, от души. 
И так пошло: Аня делает в Крысе дырки, а Крыс делает дырки в Аниных пальцах. 
Аня ревет на кухне: «Этот крыс не приручается. Я его лечу, я его люблю, а он кусается. Как же мне с ним быть?» и бинтует пальцы, но все равно приходит к Крысу и приносит ему вкусные бананы (да, он уже распробовал). И опять тыкает иголкой в загривок. Потом называет Мартином, говорит, что он лучше всех и обязательно выздоровеет, что она его любит… Врет ведь. Она тоже любит звезды, а не Крыса. 
Крыс глядит исподлобья: «Я тебе не верю!» 
Но ежик не возвращался, а сил прибавлялось. 
И настал день, когда Аня отвезла Крыса к какой-то вредной тетке, отвратительно пахнувшей лекарствами, которая крутила и вертела его, слушала, заглядывала в уши и рот, а потом сказала: «Он здоров». 
Аня почему-то расплакалась и расцеловала Крыса в нос. Он был настолько ошарашен таким повтором, что забыл прокусить ей губу. 
Дома Аня приплясывала, подпрыгивала и колдовала с новой клеткой – еще больше, с гамачками и корзинками. 
«Мартин, - смеялась она, - ты здоров! Ты самый лучший, самый красивый и самый замечательный крыс на свете! А завтра к нам приедет подружка для тебя. У вас все будет хорошо!» 
И Мартин… поверил ей. И впервые лизнул в руку. 
Ночью крыс лежал в самом мягком из всех гамачков на свете, улыбаясь, смотрел на звезду в окно и говорил ей: «Я – Мартин. Я самый лучший крыс на свете. Дура ты, а не звезда. У меня есть счастливая звезда – Аня! А тебе такая даже и не снилась…»
